Литейный зачин. Расторгуев Л.И. (1809-1823)

 Купец Лев Иванович Расторгуев был старообрядцем-беспоповцем. В конце XVIII века он приехал в Екатеринбург как доверенное лицо винного откупщика Злобина, будучи к этому времени уже Вольским 1-й гильдии купцом. Его женой была Анна Федотьевна, по данным архива г. Вольска - Коробкова. Откупное дело было чрезвычайно выгодным. За период екатеринбургской жизни состояние Л. И. Расторгуева было значительно приумножено. У Расторгуевых было две дочери: Мария (1796-1870 или 1869) и Екатерина (1802-1878)1. Старшая дочь - Мария Львовна, 6 мая 1816 года была выдана замуж за Петра Яковлевича Харитонова, сына екатеринбургского купца, твердого в вере старообрядца (см. приложение 1). Молодой П. Я. Харитонов, так же, как и его отец, был убежденным старообрядцем. Поэтому и пал на него выбор Расторгуевых2. У Харитоновых были дети. Из них шестеро умерли в младенчестве, выжили только трое: Георгий (1824 года рождения), Александра (1827 года рождения) и Ольга (1831 года рождения)3. Младшая дочь Екатерина Львовна была выдана замуж за Александра Григорьевича Зотова, сына управляющего Верх-Исетского завода Григория Федотовича Зотова. За заслуги своего отца А. Г. Зотов, согласно выписке от крепостных дел Пермской гражданской палаты, "был отпущен вечно на волю" в возрасте 12 лет 8 декабря 1809 г.4 Известны двое детей Екатерины и Александра Зотовых - дочь Клавдия и сын Александр. До покупки в 1809 году Каслинского и двух Кыштымских заводов Л. И. Расторгуев 12 февраля 1808 года купил у вдовы генерал-лейтенанта И. Я. Хлебниковой Нязя-Петровский завод за 650 тыс. рублей5. За два года (1808-1809) он купил еще три завода: Каслинский, Верхне-Кыштымский и Нижне-Кыштымский, они обошлись ему в 700 тыс. рублей. Кроме этих заводов, Расторгуев еще купил Шемахинский, построенный Н. Н. Демидовым рядом с Сорокинской пристанью на р. Уфе. Таким образом, он собрал все заводы Н. Н. Демидова в свои руки. Старообрядец-беспоповец оказался собственником огромного заводского округа. Осуществить это удалось при финансовой поддержке П. Г. Демидова, у которого Расторгуев взял взаймы 1 млн. 251 тыс. 500 рублей ассигнациями сроком на семь лет 10 месяцев с обязательством в рассрочку расплатиться к 1817 году6. Главная контора вновь образованного Кыштымского горного округа до 1834 года находилась в Каслинском заводе. На рубеже XVIII-XIX веков по указам 1794 и 1811 годов частные уральские заводы были подразделены на посессионные и владельческие. К посессионным были отнесены предприятия, которые были устроены на казенных землях владельцами, получившими от казны "посессию" (пособие в виде земли, лесов, рудников, рабочих людей), а также заводы, владельцы которых принадлежали к лицам недворянского звания. Каслинский и Кыштымские заводы подпадали к разряду частновладельческих, но с переходом в руки недворянина Л. И. Расторгуева оказались на посессионном праве. Это поставило их в менее выгодное положение, так как горная подать (с пуда чугуна) с посессионных заводов взималась на 1,25 копейки больше8: владельческие заводы платили по 2,5 копейки с пуда, посессионные - 3,75 копейки9. Только после отмены крепостного права, в 1869 году, стараниями Г. В. Дружинина, мужа Ольги Петровны, дочери Харитоновых, заводы округа были переведены на владельческое право. К концу XVIII - началу XIX веков производство на Каслинском заводе приобрело устойчивый характер, стабилизировался и состав населения. На 1795 год в Каслинском заводе, с принадлежащими ему селом Воскресенским и деревнями Знаменской, Клеопино, Григорьевой числилось 1456 вечноотданных мастеровых, рабочих людей и собственно крепостных крестьян мужского пола. При Каслинском заводе - вечноотданных мастеровых и рабочих людей-286, крепостных - 780. Всего - 1066. В селе Воскресенском -143, в деревне Знаменской - 86, в деревне Клеопиной-77, в деревне Григорьевой-8410, всего - 390. По данным ревизской сказки 1811 года, собственных крепостных крестьян мужского пола (без вечноотданных) на 1795 год в Каслинском заводе состояло уже 1170. По данным К. Д. Головщикова, собственно крепостных крестьян по 5-й ревизии (1795 г.) состояло 1167, а вечноотданных 289 , а всего тех и других было 1456. По 6-й ревизии, проведенной в 1811 году, в селе Воскресенском с деревнями собственно крепостных крестьян мужского пола было 563 против 390 в 1795 году, в Каслинском заводе вечноотданных мастеровых и работных людей было 395, собственно крепостных крестьян - 1136, всего 153112. В ревизских сказках (перепись населения) указывалось только мужское население, так как подушный налог взимался только с мужчин в возрасте от 15 до 65 лет. Увеличение численности заводского населения происходило как за счет естественного прироста, так и за счет вновь прибывших "пришлых", среди которых наибольший процент составляли старообрядцы. Особенно большой прилив старообрядческого населения отмечался после 1809 года, когда владельцем Каслинского завода стал Л. И. Расторгуев13. Благодаря покровительству Л. И. Расторгуева, а потом Г. Ф. Зотова и П. Я. Харитонова, в первой четверти XIX века в Каслинском заводе образовался один из главных центров уральского старообрядчества. В заводском поселке при поддержке Л. И. Расторгуева была выстроена старообряноская часовня. В 1811 году на озере Сунгуль был основан старообрядческий монастырь. Сунгульский скит за четверть века существования приобрел широкое влияние среди староверов не только Урала. Пожертвования стекались как из европейской России, так и Сибири. Число скитников доходило до нескольких десятков15. Чтобы ослабить влияние старообрядчества на ту часть населения, которая придерживалась официального православия, правительством предпринимались соответствующие меры. Особенно сильное притеснение староверов по всей России наблюдалось в царствование Николая I. В Каслинском заводе основной удар был нанесен не столько по рядовым старообрядцам, хотя пострадали и они, сколько по их покровителям. Первые годы владения заводом Л. И. Расторгуева пришлись на канун и период Отечественной войны 1812 года. Постановлением Государственного Совета, "высочайше" утвержденным 3 октября 1810 года, было решено "занять частные заводы отливкою артиллерийских снарядов". Литейное производство ядер, бомб, гранат и картечи в Каслинском заводе началось 14 января 1811 года16. Получив из Главного Горного правления чертежи литейного оборудования, не ожидая "кружал", в поддоменном пространстве были поставлены две ручные доменки, которые могли работать независимо от домны. Пока ремонтировалась большая доменная печь (с января по апрель), отливка производилась из этих доменок. С пуском большой домны вошли в действие еще две "ручные доменки", причем одна из них обеспечивалась сжатым воздухом от цилиндрических мехов кричной фабрики. С пуском нового литейного оборудования для Каслинского завода встала острая необходимость обучения литейщиков, так как предлагаемый метод отливки снарядов был незнаком заводским мастеровым. В рапорте Каслинской заводской конторы сообщалось: "При здешнем заводе литейного искусства мастеровых до сего совсем не имелось и потому по неопытности в отливке снарядов были сначала в приучении для оного мастеров большие затруднения, как-то - выточка образцов каменных и медных, а также изложниц для бомб и гранат, в отливке опок, в делании моделей разных18... Каслинская главная заводская контора, чтобы научить рабочих литейным специальностям, посылала их на разные частные и казенные чугунолитейные предприятия, в том числе на казенные Гороблагодатские заводы. По этому поводу правительство по Высочайшему повелению предписывало: "все партикулярные заводы к отливке снарядов должны известное количество своих людей обучать на Гороблагодатских заводах". Обязательность эта была связана с тем обстоятельством, что эти заводы первыми на Урале освоили новую для России английскую технологию отливки снарядов в чугунные опоки с продольным разъемом, скреплявшиеся на винтах. Впервые в России эту технологию ввел на Луганском заводе английский инженер К. Гаскойн. До этого он возглавлял в Эдинбурге (Шотландия) Карронскую компанию, лучшую в Европе по производству крупных чугунных корабельных пушек, так называемых "карронад". Благодаря К. Гаскойну и другим специалистам Луганского завода, в состав которого входили английские специалисты, здесь в начале XIX века образовалась школа национальных кадров в литейном деле. Контакты Луганского и Гороблагодатских заводов были налажены в начале XIX века, чугун отсюда тогда перевозили на Луганский завод20. Внедрение английской технологии на Гороблагодатских заводах, в том числе на главном в округе - Кушвинском, осуществил британский подданный Т. Ропер. Составляющим элементом английского способа чугунолитейного производства были отражательные печи - "ручные доменки", известные во Франции как английские печи, а в Германии - как английские купольные печи21. Ропер построил отражательные печи на Гороблагодатских заводах около 1810 года, причем ему пришлось их приспосабливать для работы на древесном угле 22. Т. Ропер состоял в штате первых английских мастеров, работавших на Луганском заводе. В списке штата он указывался как Тимофей Ропер - первый литейный мастер23. Тогда же на Луганском заводе, помимо основной продукции, было налажено производство художественного литья (круглая скульптура, барельефы, медали). Отливались чугунные художественные изделия, изображавшие "Тайную вечерю", "Спасителя", "Иоанна Богослова" и "Апостолов Петра и Павла" 2 . При заводе, для более успешного производства художественных отливок из чугуна, действовала рисовальная школа25. В начале XIX века производство художественных вещей из чугуна, по-видимому, только в сырые песчаные формы, было освоено Кушвинским заводом. В 1811 году из Каслинского завода дважды посылались по два мастера на Гороблагодатские заводы для обучения отливке артиллерийских снарядов. Об отливке какой-либо скульптуры малых форм в отчетах того периода не указывается. Тем не менее, совершенно очевидно, что именно в те годы здесь были созданы условия для будущего производства художественного литья, но об этом вряд ли кто-либо думал в то предвоенное время. В связи с производственной необходимостью по заводским дачам велась интенсивная разведка качественных формовочных песков. Необходимы были пески, которые позволили бы производи

ть отливку продукции в сырые песчаные формы, а не сушить опоки, как это делалось первоначально. Отливка "всырую" во многом ускоряла производство и соответствовала английской технологии. Самые лучшие формовочные пески были найдены в окрестностях Каслинского завода 26. Они были схожи по своим качествам с лучшими в Западной Европе манчестерскими (Англия) и бранденбург-скими (Германия) формовочными песками. К 1812 году литейное производство в Каслинском заводе было успешно освоено. Стало возможным выполнять заказы Горного правления, спущенные по годичным нарядам. Так, по представлению Пермского горного правления от 24 ноября 1811 года заводам Кыштымского горного округа в следующем году было предписано отлить ядер, бомб, гранат, картечи 188719 штук общим весом 7995 пудов 19 фунтов. На 1813 год наряд был снижен до 96279 штук. Отливка снарядов продолжалась до 1817 года. После того как спала острая нужда в боеприпасах для армии, на Каслинском заводе, который еще некоторое время продолжал выполнять военные заказы, начинается приспособление литейного производства для выпуска мирной продукции. Из "ручных доменок" стала производиться отливка так называемой опойчатой посуды. Первое упоминание об этом имеется в рапорте Каслинской заводской конторы от 29 марта 1814 года, в котором сообщалось: г-ну архитектору Малахову отлито три ступки с пестиками"29. В рапортах с 29 марта 1814 года по 10 октября 1815 года несколько раз встречаются упоминания об отливке чугунной посуды, плит, печных принадлежностей 30. Постоянное производство опойчатой чугунной посуды началось с 1815 года. В рапорте Каслинской конторы с 10 октября по 7 ноября этого года в разделе "чугуна в расход" ввдена новая строка: "в ручную доменку на отливку опойчатой посуды", тогда было израсходовано на литье посуды 615 пудов чугуна . Из этого же документа следует, что производство чугунной посуды отлаживали выписанные с другого завода литейщики. В расходной части указывается, что было уплачено "посторонним литейщикам за разное объяснение в отливке означенной посуды... 299 рублей 83 копейки". Автор книги "Касли" М. Репин утверждает, что рабочие, которые ставили производство чугунной посуды (или, как он называет, "фигурного литья") были из Кушвинского завода Гороблагодатского округа. К январю 1816 года запись произведенной посуды была упорядочена. Образовалась определенная форма отчетности, в которой указывалось наименование каждого вида продукции и две графы "сходной" (качественно изготовленной) и "несходной" (бракованной) посуды. Бракованную продавали местному населению по более низкой цене. Платили литейщикам от количества и качества произведенной продукции. В отчете указывалось: "...на отливку чугунной опойчатой посуды и половых досок употреблено, а именно литейщикам за: отливку горшков ведерных, годных по 10 копеек за 57 штук, полугодных по 5 копеек за 65 штук, котлов полоусых ведерных, годных по 7 копеек за 44, полугодных по 3V3 за 33" и т. д.34 Надзиратель и мастер литейного производства, принимая литье, имели право браковать его по своему усмотрению, а имеющее какой-либо недостаток - списать в лом. Это создавало возможность для хищения готовой продукции и продажи ее на сторону. Летом 1823 года по доносу конторщика Степана Кванскова по подозрению в хищении готовой продукции было заведено следственное дело на надзирателя Семена Блинова и литейного мастера Никиту Теплякова. П. Я. Харитонов приказчику Блиновскому предписал: "Блинова и Трутнева от должности удалить". Донос, по-видимому, оказался ложным, так как литейный мастер Н. 3. Тепляков был оставлен на своей должности. С именем Никиты Теплякова некоторые авторы (М. Репин, Б. В. Павловский) связывают начало производства художественного литья на Каслинском заводе. На наш взгляд, Н. 3. Теплякова можно назвать лишь участником становления производства чугунной опойчатой посуды. Что же касается освоения художественного литья, в первую очередь скульптуры малых форм, то до 40-х годов XIX века по отчетам этот вид продукции не прослеживается. Если и принимал Тепляков участие в производстве художественных вещей, то несколько позднее. В начале XIX века, как и в XVIII веке, отношения с окружающим башкирским населением были далеко не мирными. К примеру, из прошения заводского поверенного Наседкина, которое было подано 21 февраля 1815 года на имя пермского берг-инспектора, следует, что каслинцы и кыштымцы подвергались в 1812-1815 годах частым набегам башкир, которые воровали лошадей, угоняли крупный рогатый скот, чинили разного рода препятствия в "урочных работах" - рубке дров, заготовке угля и т. п. 37 Но если Н. Н. Демидов в свое время завез на заводы ружья, то поверенный Наседкин просил губернские власти принять меры административного характера. К тому времени постепенно спорные вопросы между заводами и башкирами стали решаться в судебном порядке*. Трагичным событием в истории Каслинского завода был большой пожар 12 мая 1815 года, во время которого сгорела значительная часть заводского поселка. В рапорте заводского исправника Карелина сообщается о размерах ущерба. Сгорело личного имущества каслинцев на 70196 рублей (ассигнациями), зерна и муки на 53160 рублей, скота и птицы на 30150 рублей, сгоревшие дома стоили 107181 рубль. Кроме того, убыток от нарушения разных договоров и контрактов составил 23070 рублей 38. Общий ущерб от пожара был определен в огромную сумму - 283757 рублей. Если учесть, что пуд ржаной муки на Каслинском базаре стоил тогда от 40 до 50 копеек, пшеничной - от 60 до 70 копеек, овса - от 40 до 45 копеек за пуд39, то надо признать, что ущерб был огромный. В память о том большом пожаре в заводском поселке была поставлена часовня. Находилась она, предположительно на нынешней улице Некрасова, в районе 28-квартирного дома. В 1809-1819 годах в дачах Каслинского и Кыштымского заводов были найдены золотые россыпи, началась интенсивная добыча золота. В 1822-1823 годах среди мастеровых и работных людей Каслинского и Кыштымских заводов произошли крупные волнения, которые закончились ссылкой многих мастеровых на казенные заводы. Имели они роковое значение и для заводовладельца Л. И. Расторгуева. В 1819 году была большая засуха, хлеб не уродился. Засуха, как часто бывает в Зауралье, продолжалась несколько лет подряд - до 1821 года. Хлебные запасы в заводских магазинах были исчерпаны, да и купить его заводским было не на что, так как заработная плата не выдавалась по нескольку месяцев 40. Управляющий Я. С. Расторгуев и приказчики просили мастеровых и заводских крестьян переждать лихолетье и обещали в будущем щедрое вознаграждение. Но терпение рабочих кончилось, события стали приобретать стихийный характер. 18 февраля 1822 года мастеровые и работные люди подали исправнику Каслинского и Кыштымских заводов прошение, в котором жаловались, что они "не только надлежащей платы, но и пайкового провианта" не получают, "отчего доведены до крайней с семействами своими бедности" так, что не имеют себе "дневного пропитания", и просили исправника "к выдаче следующей по положению платы и пайкового провианта в настоящее время кого следует законным порядком понудить и тем отвлечь терпимую обществом бедность или совершенный голод". Не получив удовлетворения своему прошению, в начале марта 1822 года группа из 54-х рабочих, самовольно оставив заводские работы, направилась в Екатеринбург для подачи жалобы на невыдачу продовольствия и задержку заработной платы 41. Горное правление, признавая справедливость требований мастеровых, приняло дело к рассмотрению. По представлению министра финансов Д. А. Гурьева, поддержанного Комитетом министров и утвержденного 1 августа 1822 года императором Александром I, заводчику Расторгуеву было поставлено "в непременную обязанность давать заводским людям такую за работу плату, чтобы они, невзирая на нынешнюю на все дороговизну, могли содержать и пропитывать себя с семействами безбедственно", а в случае выдачи провианта натурой (ржаной мукой) выдавать его в размерах не меньших, чем на близлежащих казенных заводах. Расторгуеву было объявлено, что в случае неисполнения этого распоряжения правительство возьмет его заводы под "свой присмотр", то есть в казенное управление. Одновременно предписывалось четырех "главных зачинщиков своевольства и непокорности" У. Дайбова, Т. Устинова, Назарова и А. Рыбина предать суду, а 98 наиболее активных участников волнений вместе с их семействами выслать на казенные Богословские заводы. Однако исполнить массовое выселение мятежных мастеровых на Богословские заводы и переселить часть мастеровых на свой Шемахинский завод, как предполагал сам заводчик, оказалось делом трудновыполнимым. Заводские жители не подчинились властям. Они защитили признанных виновными от высылки, арестовали заводского исправника Щедрова (его в Кыштыме продержали под арестом с декабря 1822 года по февраль 1823 года), арестовали присланных в заводы чиновников - статского советника Федоровского и подполковника горной инвалидной команды князя Уракова (отпустили через трое суток), секретаря Екатеринбургского земского суда и губернского секретаря Греховых и поручика Кузнецова. Руководили их действиями выбранные на общем сходе члены "мирской избы", которая находилась в Кыштымском заводе в доме Климентия Косолапова, "бойкого говоруна". По решению "мирской избы" были остановлены все заводские работы и расставлены пикеты по дорогам. Тогда Горное правление в начале февраля 1823 года направило на заводы воинский отряд, в который входили Пермский, Верхне-Уральский гарнизонные батальоны и тысяча сабель башкирской конницы. Участники волнений были жестоко наказаны. Климентий Косолапов и его 12 помощников - "мирская изба" были арестованы и закованы в кандалы (К. Косолапов в сентябре 1823 года бежал из Екатеринбургского острога, скрывался в горах и в июне 1824 года был застрелен при попытке его задержания). Активные участники волнений были подвергнуты "полицейскому исправлению" - получили по 25 ударов палками, и 83 из них были высланы на Богословские заводы. Мастеровых и работных людей силой заставили приступить к заводским работам. Для поддержания порядка в заводах была оставлена часть Пермского батальона под командованием князя Уракова и полковника Костыренко, которые находились там два года. Во время карательной экзекуции на заводах 10 февраля 1823 года (по родословной Харитоновых 12 февраля)44 в Екатеринбурге от апоплексического удара скончался Л. И. Расторгуев.

Кто может, хочет и знает как помочь в создании сайта стучите в асю 341-658-748 или MAIL